Немало людей стремится уехать из Костомукши навсегда, как правило, в одну из столиц — карельскую или культурную. Свое желание объясняют просто: в нашем городе негде учиться детям, нет работы, проблемы с медициной и, вообще, заняться абсолютно нечем.

Но есть и те, кто, уехав однажды и прожив много лет в Петербурге, имея престижную и хорошо оплачиваемую работу, бросает все и возвращается в родную Костомукшу. Именно так поступила Ольга Шаклеина. Сейчас она работает пресс-секретарем заповедника, выпускает газету, ведет уроки по краеведению в школах, экскурсии по городу, помогает организовать камерный и стрит-арт фестивали и много-много всего другого.

— Я всегда поражаюсь, когда слышу, что Костомукша — это болото. Откуда у людей время скучать? У меня работа, друзья, идеи какие-то, сейчас вот ремонт еще, — удивляется Ольга.

Наша встреча началась в кафе, закончилась в квартире Ольги, куда мы помчались смотреть дизайнерские вещи, которые она сделала своими руками. Замечаю в углу груду инструментов: перфоратор, электролобзик, какие-то другие мудреные аппараты. В коридоре огромное зеркало в состаренной деревянной раме, кованый столик, на стене кирпичная кладка. Оля рассказывает мне о своих неженских увлечениях.

— Кирпичная кладка не настоящая, это имитация: я сделала ее из цемента. Раму для зеркала и полочки я вначале обожгла газовой горелкой, потом обработала поверхность шлифовальной машинкой и покрасила полусухой кистью. Получился эффект старины. Я люблю все крафтовое, винтажное, особенно вещи с историей. Когда путешествую, всегда посещаю блошиные рынки, завалы.

— Много путешествуешь?

— Моя мама говорит, что я – цыган. На что я ей отвечаю: «Вопрос про гены скорей к тебе». Я очень люблю находиться в дороге, даже планирование будущих путешествий доставляет мне удовольствием. Пока я жила в Питере, мы могли улететь с друзьями на выходные куда-нибудь в Европу, а в понедельник прямо из аэропорта явиться на работу.

— Оля, давай вернемся в Петербург: как ты там оказалась, чем занималась и почему вдруг спустя 14 лет вернулась в Костомукшу.

— В Питер я приехала поступать в 1998 году, выбрала факультет туризма. Это было самое модное направление, как мне казалось, такой микс романтики путешествий, исканий, географии, истории. В общем, моих любимых школьных дисциплин

Несмотря на то, что я гуманитарий априори, у меня всегда были проблемы с русским языком. Слово «еще» я могла написать в семи-восьми разных вариантах: есчо, ешо… Поэтому я очень удивилась, когда написала сочинение по Высоцкому на пятерку и в итоге поступила в Колледж культуры и искусств.

Увидев нашу общагу, я испытала шок: это было жуткое зрелище. Вроде бы старинное здание в самом центре Петербурга, но ремонт в нем не делали со времен постройки. Дверь в комнату была просто приставлена к проему, косяки отсутствовали. Чтобы войти, дверь нужно было поднять и отставить в сторону. Душ один на все 75 комнат. И это после наших финских домов!

По счастливой случайности у соседки по комнате папа оказался военным: он пригнал солдатиков, и они сделали отличный ремонт. Моя мама прислала обои из Костомукши, такие же, как в моей детской комнате. Благодаря им у меня появилось ощущение родного дома.

Кстати, в соседнем здании была психушка. Мы смеялись: все наши друзья с театрального и режиссерского факультета из нашего 17-го дома сразу могут перебраться в 19-й.

Испытанием для нас стал кризис 1998 года: лихорадило всю страну, а самый сильный удар пришелся по студентам. Доллар стал резко стоить 36 рублей. Я помню, сегодня пудра продается за 16 рублей, а на утро — уже за 46. Спасло то, что мои однокурсники были в основном из Ленинградской области, и они тащили из дома картошку, заготовки, все то, что родители вырастили на огородах.

Поезд из Костомукши тогда прибывал на Финляндский вокзал на крайнюю платформу. Рядом стоял паровоз Ленина, на котором он читал свои речи. Для костомукшских студентов дорога на вокзал была как «Дорога жизни». Приходишь к поезду, встречаешь всех своих знакомых, получаешь посылочки. Иногда мамы перебарщивали с баночками так, что мы не могли поднять свои коробки.

Мы все пытались подработать: вели праздники, проводили дегустации и опросы, но получали за это копейки.  Со второго курса я работала официанткой в ночном клубе, меня потом даже повысили до администратора.

— Это ты, не спав ночь, отправлялась на лекции?

— Да, и так бывало. Нормальная студенческая жизнь. Один раз меня увезли с работы на скорой: поднялась температура под сорок. Оказалось, что у меня воспаление почек.

После колледжа я заочно училась в Институте сервиса и экономики, параллельно работала. Моя подруга, тоже костомукшанка, открыла турфирму и взяла меня к себе. Два года в этой сфере открыли мне глаза на мою профессию: турфирмы тогда были просто обыкновенным магазином, а продавать путевки в места, о которых ты не имеешь представления, мне было совсем не интересно. Я ушла в фирму по изготовлению сувениров. Сейчас, кстати, этот опыт мне очень помогает: многие сувениры в заповеднике мы придумываем и разрабатываем сами.

А чуть позже я устроилась на работу в «Филип Моррис» — крупную американскую табачную компанию.

Отбор в нее был как в космос, и обязательное требование к кандидатам – свободный английский. Сейчас я могу им похвастаться, а до седьмого класса я не понимала, зачем нужен язык, талдычат-талдычат что-то. А потом муж моей крестной, Виктор Красников, взял меня на буксир. Занималась я, конечно, из-под палки. В таком возрасте сложно понять, к чему эти лишения: лето, все ребята гуляют, а я должна идти на занятия. И так каждый день. Но уже через два года я свободно читала на английском классику. Учитель раскрыл мне всю структуру и глубину языка!

Виктор Владимирович всегда говорил: «Язык — это не только твой хлеб, но и масло сверху». Так и случилось, что в будущем язык мне пригодился: меня взяли в «Филипп Моррис», где я проработала семь лет в Carfleetpool.

Не знаю, как правильно по-русски назвать эту должность. Моя задача была организовывать работу автопарка: состыковать водителей и потребности сотрудников в перевозках. Питер — не Костомукша, и пробки на дорогах или задержки рейсов были моей головной болью. Прилетает сотрудник или гость компании, мы должны его встретить, а трассу внезапно перекрывают из-за правительственного кортежа...

Иногда одновременно у меня висели на телефоне семь абонентов, звонивших из разных стран. С каждым днем интенсивность моей нагрузки увеличивалась. Поначалу в моем подчинении было 16 водителей, а когда уходила — уже 26. Находясь в отпуске в любой точке мира, я должна была держать на контроле перемещение всех машин и при необходимости перепланировать. Но мне нравился и такой ритм, и люди, которые меня окружали.

Мы сдружились с коллегами и много путешествовали вместе. В то время как раз начинали летать первые лоукостеры, и можно было за пять тысяч рублей слетать на Крит и обратно. Как-то раз я посчитала: я посетила около 40 стран. Но больше всего я люблю Великобританию и Ирландию. В Лондоне я была раз десять. Наверное, потому что британцы очень похожи на нас, только более творческие и открытые ко всему новому, а и их юмор известен на весь мир.

Но сколько бы я ни путешествовала, я всегда скучала по дому. Именно по Костомукше. Я знала, как добраться в нее из любой точки света. Каждую поездку я старалась спланировать так, чтобы заехать на денек домой. Пока мы учились, я так много рассказывала сокурсникам про наш город, что меня стали звать Оля-Костомукша. Такой я «костомукшаголик».

Не скажу, что мегаполис меня съел. Все было хорошо: работа, муж, путешествия, куча друзей. Но меня всегда тянуло обратно. Я постоянно тащила мужа в Костомукшу, он даже пытался заняться здесь бизнесом, но планы изменились. Каждый раз, когда меня папа вез к поезду, я ревела до самой Сегежи.

Честно говоря, в Питере я не чувствовал себя в безопасности. У меня постоянно была нервозность какая-то, без особых на то предпосылок. А в Костомукше я точно знаю, что со мной ничего не случится.

Может быть, поэтому моя петербургская история с таким флером нелюбви, что ли… Ну вот, я переехала в Костомукшу, и мне категорически не хочется в Питер ездить, я сама не понимаю, почему. Меня не тянет туда совсем.

Романтическое восприятие Петербурга есть только у туристов. Я работала всегда далеко от дома. Для меня Питер — это транзит какой-то. Постоянно в суете, по четыре часа в общественном транспорте. Когда ты живешь в мегаполисе, а тем более в спальном районе, а работаешь где-то за городом, эти бесконечные переезды убивают всю романтику.

В один момент разом все сложилось так, что я решила уехать домой. Фабрика, на которой я работала в Петербурге, разрослась до самой большой в Европе. Нагрузки на работе были колоссальными, все это накладывало отпечаток и на личную жизнь. И одно на другое наслаивалось – сложности на работе, в семье. А тут еще мама решила заняться бизнесом в Костомукше — выпускать рекламную газету. Ей нужна была моя помощь. Я практически сразу уволилась, развелась и уехала. Считаю, что я очень вовремя и правильно все сделала.

Единственное о чем я сожалею: много хороших друзей осталось там. Но мы постоянно на связи и общаемся в сети, они приезжают в Костомукшу. Удивляются и радуются моим переменам.

Если бы мне десять лет назад сказали, что я буду связана с природой, я ни за что бы не поверила. Максимумом природы в моей жизни был листочек мяты в коктейле «Мохито».

Но мне посчастливилось встретить людей, которые так увлечены своим делом, что ведут за собой других. И теперь я не просто работаю в заповеднике, а очень люблю свою работу. У меня столько разных задач, что порой я не знаю, как закончится мой день: поведу я экскурсию в лес, будет деловая встреча или мы будем готовить реквизит для праздников. Поэтому моя машина напоминает гардеробную: там есть одежда на все случаи жизни и даже топор.

Я — человек идеи. Бывает, в три часа ночи посещает какая-то мысль – начинаю гуглить, читать. Так, например, появились мои уроки о «Калевале» и «Властелине колец». Я уверена в том, что именно эпос «Калевала» вдохновил Джона Толкина на написание его главной книги. Свою гипотезу я доказываю ребятам на основе анализа параллелей между героями и сюжетами двух произведений. Некоторые слушают раскрыв рот, особенно такие уроки впечатляют ребят, увлеченных толкинистикой. Они подходят и искренне благодарят меня. И это здорово, так у них появляется интерес к родному городу, нашей природе, истории. Ведь мы живем в потрясающе красивом месте!

— А как же любимая Англия?

— Англия не так и далеко. И, может быть, на пенсии я заведу себе домик в Корнуолле и буду слушать концерты уже седых, но не менее любимых Hurts и Muse на наших five o'clock...