«Местное радио» вчера отметило 20-летие. «64 параллель» поговорила с тем, кто помогает радио звучать в ваших приёмниках. Это звукорежиссёр Даниил Бриллиантов. Он рассказал, почему голос в эфире отличается от голоса в жизни, может ли гроза нарушить радиовещание и как привлечь внимание диктора силой взгляда.
– Даниил, как проходит твой рабочий день?
– Может показаться, что это бесконечный монтаж. С утра до обеда, как правило, это запись и монтаж утренних передач и новостных блоков. Попутно я занимаюсь наполнением эфира, составляю расписание на несколько дней, ставлю на сутки вперёд рекламные блоки и программы. У нас самостоятельное вещание, через специальное программное обеспечение. Оно хоть и автоматизировано, но не работает без участия человека.
Я человек исполнительный, на меня можно положиться, поэтому я организовываю свой рабочий процесс так, чтобы всё успеть. Лучше пораньше что-то сделаю, чтобы меня это потом не отвлекало.
– Что входит в монтаж аудиозаписи?
– Я вырезаю ошибки, лишнее. Любая программа создаётся из нескольких элементов: подложка, непосредственно запись диктора и звуковые эффекты, которые отбивают информационную и развлекательные части, разделяют контент. Монтаж в основном – это работа с диктором. Если он читал хорошо, то работы немного. Обычно если диктор ошибается, то сразу перечитывает. Из того, что начитано, делаю чистовой вариант. В монтажной программе есть множество плагинов, которые убирают придыхи, помогают голосу звучать объёмнее, приятнее.
– Часто по радио человек звучит совсем не так, как он говорит в жизни. Это тоже связано с обработкой?
– Во-первых, это аппаратура непосредственно влияет на голос. Также и сам человек влияет. То, как он говорит в обычной жизни, и то, как представляет себя через призму микрофона, находит отражение в записи. Бывает, гости входят в ступор при виде микрофона.
– Что ты делаешь, когда ведущий слишком увлекся разговором с героем, а время эфира заканчивается?
– Очень долго на него смотрю, пытаюсь установить зрительный контакт. Сейчас, с приобретением нового оборудования, есть возможность обратиться диктору прямо «в уши» даже когда идёт прямой эфир. Или я просто увеличиваю громкость в наушниках, на меня обращают внимание, и я передаю информацию: заканчивается время, надо уйти на рекламу. Мы работаем вместе довольно давно, понимаем друг друга с полуслова.
– Бывали ли ситуации, когда что-то пошло не по плану?
– Случались недочёты в монтаже, мог что-то прослушать, поставить программы не в те блоки. Люди не роботы, все ошибаются. Не акцентирую на этом своё внимание.
Что касается критических ситуаций, они случались, когда радиостанция ещё базировалась на улице Советской. Оборудование было довольно старое, и каждое лето начинались проблемы из-за гроз и отключений электроэнергии. Сейчас всё завязано так, чтобы у нас любое отключение шло через стабилизатор напряжения, бесперебойные блоки питания, а раньше оборудование было подключено напрямую в розетку.
Почти нормой было услышать в пятницу вечером, что радио шипит, то есть нет сигнала. Значит, что-то вырубилось. И я топал в наше помещение с оборудованием – вышку с передатчиками на лыжной базе – и разбирался, что случилось, искал запчасти, чтобы сделать ремонт.
Сейчас всё налажено через цифровое вещание. Это лучше, но нюансов хватает. Нужно время, чтобы всё стало работать отлаженно и без проблем.
