Последнее время медикам достается особенно часто: на прием не попасть, лечат не так, относятся равнодушно. Даже, если врач делает все от него возможное, а облегчение не наступает, человек страдает и ищет виноватых. Это изнанка профессии. Однако не стоит забывать о том, что большинство людей в белых халатах честно делают свою работу, спасая каждый день чью-то жизнь и здоровье.

Накануне Дня медицинского работника, который страна отмечает 19 июня, мы беседовали с заведующей акушерско-гинекологическим отделением больницы Анной Лазаревой о суровых буднях врачей.

– Анна Александровна, объясните свой выбор профессии...

– Я не могу сказать, что я мечтала об этом. Моя мама – гинеколог, папа – травматолог, я видела, как тяжело работать врачом. Но буквально за два месяца до окончания школы я все-таки решила поступать в медицинский. Отец устроил мне грандиозный скандал, он говорил, что к этому надо было готовиться с детства, закалять характер…

 – Вы не пожалели о своем выборе?

– Я очень люблю свою работу. Акушерство хорошо тем, что ты видишь результат своего труда – рождение новой жизни. И после ко мне приходят благодарные пациенты, показывают детей, которых я принимала.

Бывает сложно и морально, и физически. Я бы сказала, это даже больше мужская работа – нужно иметь холодный ум, крепкие нервы, чтобы отвечать за жизнь двоих людей. Еще год назад я, буквально, жила на работе – не хватало специалистов. Сейчас полегче. Но даже в свой выходной, у меня всегда рядом телефон и собрана сумка в дорогу, ведь в любой момент, мне могут позвонить и вызвать в отделение, направить в командировку. Иногда нужно транспортировать пациентов в Петрозаводск или ехать в Муезерку.

 – В Муезерку для чего выезжаете?

– У нас же межрайонная больница. В прошлом году был случай, в мой первый же день после отпуска звонит доктор из Муезерки и говорит, что у пациентки произошла отслойка плаценты. А это кровотечение, в один момент могут погибнуть и мать, и ребенок. Женщина не транспортабельна. Собрали все, что можно с собой – кровь, операционный набор, и выехали бригадой. Еле успели доехать и прооперировать, ребенка мы достали уже на последнем издыхании. Дышать он не может, у нас ни аппарата искусственного дыхания, ни стола с подогревом. Пять–шесть часов мы ручным аппаратом поочередно качали воздух малышу в легкие, одновременно пытались вызвать вертолет. Потом нашли на складе аппарат искусственной вентиляции легких для взрослых, наш реаниматолог как-то его адаптировал для новорожденного и подключил. Еще сутки воевали наши врачи, пока не прилетел вертолет и не забрал ребенка в Петрозаводск. В итоге все живы, здоровы и мать, и ребенок.

– Наверное, Вы много слышите добрых слов от людей?

– Благодарных много, но не все пациенты говорят спасибо, кто-то воспринимает нашу работу как должное.  Пациенты изменились, стали более требовательными. Теперь женщины  активно читают Интернет, все знают, нас контролируют – какие таблетки им назначают. Я вспоминаю добрые советские времена, когда врачу просто верили…

– Не все гладко бывает в Ваших буднях. Как Вы восстанавливаетесь, когда умирает на руках новорожденный, например?

– Работа спасает. Четно говоря, такие моменты очень сложно пережить, я всех помню… Прошло двадцать лет, а я не могу забыть… И очень рада когда, у женщины потом все складывается благополучно, она приходит к нам и рожает здорового ребенка.

 – Психолога нет?

– Нет, мы сами помогаем, бывает, поплачем вместе. Конечно, в таких ситуациях вторая беременность лечит.

– В каких случаях приходится транспортировать в Петрозаводск беременных?

– Если есть вероятность преждевременного родоразрешения, то до 35 недель женщине лучше находится в республиканском перинатальном центре. После 35 недель мы сами сможем выходить ребенка. С этого года начал летать вертолет. В особо сложных случаях мы вызываем его из Петрозаводска, дорога по воздуху занимает всего полтора часа. На автомобиле восемь часов пути и не так надежно. У нас был случай – мы везли мать и новорожденного ребенка в Детскую республиканскую больницу. Зима, мороз стоял. Машина сломалась недалеко от Сегежи, мы позвонили коллегам, выехала скорая помощь и доставила наших в местную больницу. Отогрели, накормили всех. Мы выслали другой экипаж  за ними, и через четыре часа их забрали из Сегежской больницы, доставили в Петрозаводск.

– Детей не рожали пациентки по дороге в Петрозаводск?

– Слава богу, пока не было. Но если мы отравляем женщину на машине скорой помощи, то с ней едут акушерка или врач, с собой у них набор для родов. По пути есть больницы – в Сегеже, Медгоре, поэтому если что, то водитель врубает сирену и довозим до больницы. А вот по дороге из Муезерки женщины рожали…Но там свои проблемы – муезерские беременные недообследованные.

– Это правда, что наши женщины вынуждены ездить на УЗИ в Петрозаводск?

– По приказу минздрава Карелии на 20-24 неделе беременности женщины со всей Карелии, не только из Костомукши, едут в республиканский перинатальный центр. В этот срок можно увидеть пороки развития ребенка, то есть такое исследование необходимо для сохранения здоровья матери и плода. У нас также есть аппарат УЗИ, и с глазами проблем нет, но все-таки в республиканском центре возможностей больше: здесь будущую роженицу могут посмотреть коллегиально и принять решение о дальнейшей ее судьбе, оставить на какой-то срок для наблюдения или лечения.

– Что можно сказать о здоровье нового поколения?

– Сейчас очень мало здоровых матерей, что сказывается на здоровье детей. Как бы это мягче сказать, внутриутробные дети стали не совсем стойкие, они не выдерживают тяжелые роды. Все чаще мы стали применять кесарево сечение. Бывает, приходят женщины на кардиотокографию – проверить состояние плода, а мы отправляем ее на операционный стол, чтобы спасти ребенка.

– С чем это связано?

– Это не мне судить, может быть, экология плохая или образ жизни будущей матери так влияет. Сейчас рожают те, кто формировался в сложные 90-е годы. Это поколение более слабых матерей, по сравнению, например, с роженицами старше 30-40 лет. Вообще, человек очень сильно вмешивается в природу, и отсюда проблемы. У нас как должно быть – один партнер и пять-шесть детей в семье, а в жизни все наоборот – один ребенок и куча партнеров.

– На каком сроке рождения Вам удается спасти недоношенного ребенка?

– Три года назад родился ребенок на сроке 25-26 недель, весил он 600 граммов. Мы спасли и его, и мать. Для этого у нас есть все необходимое оборудование. Неонатолог тогда жил в отделении. Обычно мы стараемся таких рожениц доставить в столицу.

– Какой самый крупный был новорожденный на Вашей практике?

– Не так давно был мальчик весом 5,4 килограмма, женщина родила его сама.

 – А если пациентка говорит: хочу, чтобы именно Вы сопровождали роды?

– Я объясняю ей, что я всем своим докторам доверяю как самой себе, у нас опытные специалисты. Доктора остаются у нас на работе только после того, как они покажут себя на временной должности, например, замещая кого-то на время отпуска. Мы кота в мешке не берем.

– Кого отсеивали?

– Тех, кто не ответственно относится к работе, не знает современных методик, не пользуется новой аппаратурой.

– А, например, Ваша невестка или дочь где будет рожать?

– До этого еще далеко. Но у врачей есть поверье – нельзя лечить родственников. Нужно подходить к ситуации без эмоций, с холодным умом. Иногда нам говорят, что мы жесткие. Даже если не все нормально идет, у меня мурашки бегут и волосы дыбом, пациент не должен знать об этом, и он никогда не узнает.

– В столице ест платная услуга – партнерские роды, а как у нас обстоят дела?

– У нас все бесплатно, при этом каждая роженица находится в отдельном зале. Сейчас партнерских родов стало много – процентов тридцать от общего числа. Я не поддерживаю идею присутствия мужа в родильном зале, не все мужчины могут вынести это, мамы или подруги ведут себя адекватнее. Вообще по общению пары видно, какие у них отношения, и даже можно предсказать, будут они жить вместе или нет. Иногда у женщины схватки, а муж спит на кушеточке рядом – ему все до фонаря. Не надо насильно тащить мужа в роддом.

– Вы говорили, что год назад не хватало врачей, как завлекали специалистов?

– Хорошей заработной платой, служебным жильем, но гинекологи как-то не очень завлекаются. Вот сейчас к нам приехал врач из Краснодара. Он пока единственный гинеколог-мужчина в Костомукше, а по стране их немало – процентов тридцать.

 – Как семья относится к Вашей работе?

– Мой сын вырос в больнице, я приходила на дежурство и оставляла его играть с другими детьми коллег под присмотром санитарки. Зато он вырос вполне самостоятельным. Живет в Санкт-Петербурге, учится и работает одновременно. Ну а личную жизнь с такой работой строить сложно – не всякий мужчина выдержит характер врача.

 – Чем в свободное от работы время занимаетесь?

– Я много лет хожу на бальные танцы, отпуск стараюсь провести в путешествии. Я за активный отдых, лежать на пляже – это не мое.

Тем временем

Как медики приезжают в Костомукшу

Старшая сестра стационара Марина Кольцова рассказала нам о том, каким удивительным образом она сама оказалась в Костомукше.

– Я жила и работала в Тамбове. Однажды, сидя в гостях у коллеги за чашечкой чая, в программе «Время» увидела сюжет о Костомукше – показали три дома на Первооткрывателей. Город необыкновенной красоты, – подумала я. На следующий день, идя с работы, прямо в парке на лавочке мы с подружкой написали письмо в горздравотдел. И нам обеим пришло одновременно по два вызова: один в Костомукшу, второй в Югославию из военкомата. Заведующая отделением тамбовской больницы взяла медицинский колпак, сложила туда бумажки с вариантами  и мы тащили жребий. Мне выпала Костомукша, подруге – Югославия. И вот уже тридцать я живу и работаю в моем любимом городе.

Фото автора и из фотобанка pixabay.com