На устном  экзамене по русскому языку в восьмом классе один из вопросов в попавшемся мне билете был сформулирован так: «Русский язык как язык межнационального общения народов СССР». Нынешние выпускники уже даже родились не в Советском Союзе. И вопроса такого, почти уверен, в тестах ЕГЭ нет. А язык наш, тем не менее, как был, так и остается главным на всем постсоветском пространстве.

В очередной раз я убедился в этом совсем недавно, когда отдыхал с семьей в Литве.

Не знаю, кто тому виной, но из советской юности хорошо помню бытовавшее тогда мнение о том, что в Прибалтике русских не любят, заслышав русскую речь, вмиг глохнут, отворачиваются и стараются всячески выказывать свое презрение.

Возможно, в те времена, когда коренные жители Прибалтики чувствовали себя несвободными на собственной земле, что-то подобное и случалось. Не исключаю, что такое отношение можно встретить и сейчас. Значит, нам повезло: за две недели мы ощущали только радушие и приветливость. И при этом все без исключения, поняв, что мы из России, старались разговаривать с нами на русском языке. У кого-то это получалось лучше, у кого-то – сложнее, но никто не сделал вид, что ему наш язык неприятен сам по себе. Правда, парнишка, которому мы заказали пиццу в уличной кафешке, по-русски не говорил, но по этому поводу он лишь сильно смущался и извинялся. Объяснились по-английски.

А вот другая картинка. Хозяева наших апартаментов – литовцы. Гости – не только из России, очень много латышей, были поляки и украинцы. Тем не менее, я постоянно слышал русскую речь. Потому что все в той иной степени знают именно этот язык, и объясниться между собой гораздо проще как раз на русском, чем на любом другом. Сразу оговорюсь: возраст гостей был разный, не только «те, кому за…».

Приехала парочка байкеров лет двадцати пяти-тридцати, парень с девушкой. Разговаривают  между собой по-русски. «Ребят, вы откуда?» – спрашиваю. «Из Латвии» — слышу в ответ. Потом уже понял, что девушка – латышка, парень – русский. Почему-то, вопреки сложившемуся мнению о повсеместной англизации «новой Европы», говорят они между собой вовсе не на языке жителей Туманного Альбиона.

Со времен распада СССР минуло уже почти четверть века. Но что бы ни говорили нам политики, какие бы помои про соседей не лили в уши те, кому это зачем-то нужно, мы до сих пор остаемся в едином пространстве – пространстве русского языка. Хочется надеяться, что это надолго.