«Оказывается, вместе с квартирой мне достались еще и бешеные долги за коммуналку, которые копились годами. Я должна была заплатить, иначе у меня могли отобрать жилье». Анастасия Сутормина рассказала, как сложилась её взрослая жизнь после детского дома.

Будет непросто

Когда я была маленькая, мы с мамой и дедушкой жили в Костомукше. Когда маму лишили родительских прав, я попала в Муезерский приют для детей и подростков, а затем в Костомукшский детский дом, – так начинался рассказ Анастасии.

После того, как девушке исполнилось 18 лет, она покинула стены детского дома. По закону государство должно было обеспечить её жильем, но Анастасия была прописана в квартире дедушки, поэтому знала, что вернется туда. Без «сюрпризов» не обошлось: вместе с крышей над головой она приобрела еще и приличные долги по квартплате, которые копились годами, пока Настя была в детском доме.

– В квартире были прописаны четверо: мой дедушка – собственник жилья, мама, я и неизвестный мне мужчина (он снимал комнату у деда). Когда дедушка был жив, он подавал в суд иск с требованием выписать мою мать и этого мужчину. Почему иск не был удовлетворен, я не знаю. Но после смерти деда коммунальные квитанции продолжали приходить на его имя, а количество прописанных в квартире по-прежнему равнялось четырем. В это время квартира пустовала: я была в детском доме, а мама куда-то переехала. Прошло несколько лет.

Сложно передать мой шок, когда я заглянула в почтовый ящик и увидела сумму долга. Я должна была заплатить ЦМР около пятисот тысяч рублей! Иначе у меня могли отобрать квартиру, в которой я еще толком пожить не успела, и вместо этого дать комнату в общежитии.

Я полтора года ходила в управляющую компанию, пыталась разобраться в ситуации, но все безуспешно. На помощь мне пришла Светлана Николаевна Муравьева. Она подсказала, как правильно собрать документы, и разъяснила мне мои права.

В итоге я добилась того, чтобы долг разделили между мной, мамой и этим мужчиной. Теперь мне предстоит выплатить только сто тысяч. Безусловно, будет непросто, потому что сейчас я не работаю: у меня полуторагодовалая дочка.

После того, как Настя переехала, она стала замечать, что в квартире немало проблем иного рода: в некоторых местах пол провалился и сильно скрипит, окна старые, в холода в них сильно задувает.

– За помощью я обратилась в администрацию, оттуда пришли женщины из опеки. Посмотрели и сказали, что квартира для жилья пригодна. А потом из администрации я получила официальный ответ: мол помещение нуждается в косметическом ремонте, но ремонт должен осуществлять наниматель, то есть я.

Сейчас моя цель – приватизировать квартиру, ведь она пока не в моей собственности, платить долг за коммуналку и постараться потихонечку сделать ремонт.

Светлана Николаевна подсказала, что я могу устроить дочку в детский садик без очереди, и что я, как ребенок-сирота, могу получить бесплатное образование. Теперь мы с Лерой проходим медкомиссию в садик. Как только дочка адаптируется, поеду учиться в Петрозаводск на повара-кондитера. Получу профессию. Думаю, что у меня все получится.

Опека утверждает, что долг с Анастасии сняли

Анастасию курировала ведущий специалист по опеке и попечительству Валентина Львовна Дьяченко. Она рассказала, что по запросу из ЦМР детским домом была подготовлена справка, подтверждающая, что все время воспитанница проживала в детском доме.

– Я думаю, что в ЦМР сделали перерасчёт, а долг, который отображен в квитанциях на сегодня, образовался у Анастасии за три года, которые она самостоятельно проживала в квартире.

Также мы проводили акт обследования квартиры и выявили, что квартира пригодна для проживания: есть рамы, стекла, унитаз. Конечно, она нуждается в косметическом ремонте, но ремонт не выполняется за счет муниципального бюджета. Мы не можем поставить пластиковые пакеты и положить паркет.

В свою очередь, я предложила Насте написать заявление на материальную помощь, которое мы передали в соответствующие инстанции, в скором времени она должна получить небольшую финансовую поддержку. Поскольку она была выпускницей детского дома, мы связались с пограничниками, и они предложили выделить Анастасии гуманитарную помощь в виде продовольственного пайка.

Нет системы

Непонятным остается следующее: что мешало органам опеки озадачиться Настиной ситуацией еще три года назад, когда она выпускалась из детского дома, а не ждать ходатайств и челобитных от депутата? Ведь только в этом году Настя смогла сдвинуть «коммунальное» дело с мёртвой точки.

Ситуацию Анастасии Суторминой прокомментировал международный эксперт по социальному сиротству стран СНГ (Россия, Украина, Казахстан), эксперт Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, член Совета по вопросам детей-сирот и детей, оставшихся без попечения Александр Гезалов:

– Обязанность за соблюдением жилищных прав закреплено за опекуном, то есть детским домом. Опекун должен следить не только за жильем родителей, но и близких родственников, так как не исключено, что сирота – единственный наследник недвижимости. Но в России в большинстве детских домов нет своих юристов, которые бы строго следили за соблюдением прав детей, пока те живут в детском доме, а дирекции просто чаще всего не до того. За оплатой жилья и его состоянием в детских домах должны следить социальные педагоги, которые физически не успевают выполнять эту работу.

К сожалению, в России нет системы сопровождения детей из детских домов. Чтобы таких случаев не было, тем же фондам было бы хорошо сделать наставнические проекты над детьми, в комплексе и системно сопровождать ребенка. Для начала необходим хотя бы банк данных таких ситуаций.